Появление адвокатуры в России связано с Судебной рефор­мой 1864 г. Как удачно отметил Н. А. Троицкий, адвокатура на­ряду с судом присяжных заключала в себе качественно новое, демократическое начало. «В правовом отношении, — пишет ав­тор, — адвокатура как постоянный противовес обвинению ра­зоблачала, а при случае и обуздывала характерные для царского суда произвол и беззаконие»[1].

До этого времени роль адвокатов выполняли стряпчие, хода­таи по делам. Определенных требований для занятий этой дея­тельностью не существовало, как отсутствовала и какая-либо их организация. В большинстве случаев ходатаями по судебным де­лам выступали лица, не имевшие не только юридического, но и лю­бого иного образования.

«Учреждение судебных установлений», утвержденное импера­тором Александром II 20 ноября 1864 г., четко определило право­вой статус адвокатов — присяжных поверенных, а также требова­ния, предъявляемые к ним.

В соответствии со ст. 354 данного акта присяжными поверен­ными могли быть лица, имевшие аттестаты университетов или других высших учебных заведений об окончании курса юридиче­ских наук либо «по выдержании экзамена в сих науках, если сверх того прослужили не менее пяти лет по судебному ведомству в таких должностях, при исправлении которых могли приобрести практи­ческие сведения в производстве судебных дел», или состоявшие не менее пяти лет кандидатами на должности по судебному ведом­ству, или если они занимались судебной практикой под руковод­ством присяжных поверенных в качестве их помощников. При этом указанные лица должны были иметь возраст не менее 25 лет.

Не могли стать присяжными поверенными: 1) лица, не достиг­шие двадцатипятилетнего возраста; 2) иностранцы; 3) лица, объяв­ленные несостоятельными должниками; 4) лица, состоявшие на го­сударственной службе или занимавшие выборные должности, за ис­ключением занимавших почетные или общественные должности без жалованья; 5) лица, подвергшиеся по судебным приговорам ли­шению или ограничению прав состояния, а также священнослужи­тели, лишенные духовного сана по приговорам духовного суда;

6) лица, состоявшие под следствием за преступления и проступки, влекущие за собою лишение или ограничение прав состояния, т. е, которые, находившись под судом за такие преступления или проступки, не были оправданы судебным приговором; 7) лица, ис­ключенные со службы по суду, из духовного ведомства за пороки или же из среды обществ и дворянских собраний по приговорам со­словий, к которым они принадлежали; 8) лица, которым по приго­вору суда воспрещалось хождение по чужим делам, а также исклю­ченные из числа присяжных поверенных.

Присяжные поверенные приписывались к судебным палатам и избирали место жительства в одном из городов округа той пала­ты, к которой они были приписаны.

Российская адвокатура по праву может гордиться тем, что в ее состав вошел ряд выдающихся юристов. В частности, в год учреж­дения адвокатуры присяжными поверенными стали В.Д. Спасо- вич, Д. В. Стасов, А. И. Урусов, К. К. Арсеньев, В. И. Танеев,

А. М. Унковский, А, Н. Турчанинов, В. П. Гаевский и др.[2]

Для надзора за деятельностью присяжных поверенных «Учреж­дением судебных установлений»[3] было предусмотрено создание со­ветов присяжных поверенных. Совет присяжных поверенных, как отмечалось в официальной литературе того времени, не ли­шая их необходимой для защиты их доверителей самостоятельно­сти, вместе с тем был призван способствовать скорому и действи­тельному ограждению частных лиц от стеснений поверенных, служил средством к водворению и поддержанию между поверен­ными чувства правды, чести и сознания нравственной ответст­венности перед правительством и обществом[4].

Совет присяжных поверенных создавался следующим образом. Присяжные поверенные округа судебной палаты, если их было не менее двадцати, входили в судебную палату с просьбой о разреше­нии им избрать совет. Судебная палата назначала одного из своих членов для председательствования на общем собрании присяжных поверенных (ст. 359 Учр. суд. уст.). Назначенный член судебной па­латы вызывал всех присяжных поверенных округа на определенный день и по прибытии не менее половины вызванных открывал общее собрание, на котором и избирали председателя, товарища председа­теля и членов совета. При этом выборы на каждую должность произ­водились отдельно (ст. 359 Учр. суд. уст.). Для избрания требовалось набрать простое большинство голосов. При равенстве голосов, по­лученных несколькими кандидатами на одну должность, избран­ным считался тот, «кто прежде записан в список присяжных пове-

ренных» (ст. 360 Учр. суд. уст.). Число членов совета должно было быть «соразмерно числу подведомых совету присяжных поверен­ных, не менее пяти и не более пятнадцати...» (ст. 361 Учр. суд. уст.). Список членов совета передавался прокурору судебной палаты и публиковался «во всеобщее сведение» (ст. 363 Учр. суд, уст,).

В тех городах, в которых отсутствовала судебная палата, однако имели местожительства более десяти присяжных поверенных, они могли с разрешения совета присяжных поверенных, состоящего при судебной палате, действие которой распространялось на дан­ный город, избрать «из среды себя отделение при окружном суде в таком составе и с теми из принадлежащих совету правами, кото­рые будут им самим определены» (ст. 366 Учр. суд. уст.).

Учреждением судебных установлений были также предусмот­рены функции совета присяжных поверенных, к которым отно­сились следующие.

1. Рассмотрение прошений лип, которые желали «приписаться к числу присяжных поверенных или выйти из злого звания», и со­общение судебной палате о результатах рассмотрения (п. 1 ст. 367 Учр. суд. уст.). Совет присяжных поверенных, рассмотрев соот­ветствующие документы, «приняв в соображение все сведения, которые признает нужным», постановлял о принятии просителя в число присяжных поверенных, о чем выдавал ему свидетель­ство, или об отказе в принятии (ст. 380 Учр. суд. уст.). При этом большое внимание уделялось изучению нравственных качеств бу­дущих адвокатов. В первом отчете Петербургского совета присяж­ных поверенных говорилось: «Основная руководящая мысль Со­вета заключалась в том, что в состав сословия присяжных пове­ренных не должны быть допускаемы лица, позволившие себе такой поступок, который несовместим с призванием адвоката»[5].

2. Рассмотрение жалоб на деятельность присяжных поверен­ных и «наблюдение за точным исполнением ими законов, уста­новленных правил и всех принимаемых ими на себя обязанно­стей сообразно с пользой их доверителей»[6],

3. Выдача присяжным поверенным свидетельств о том, что «они не подвергались осуждению совета» (п. 3 ст. 367 Учр. суд. уст.).

4. Назначение присяжных поверенных для бесплатного веде­ния дел лиц, пользующихся «правом бедности». Данное назначе­ние осуществлялось в порядке очереди присяжных поверенных. Например, Московский совет назначал длятакихдел присяжных поверенных по старшинству их вступления в адвокатуру, а Петер­бургский совет — по алфавитному списку. С 1874 г. Петербург­ский совет также стал руководствоваться принципом, который применялся Московским советом[7].

5. Назначение по очереди присяжных поверенных для ведения дел лиц, обратившихся в совет с просьбою о назначении им при­сяжных поверенных.

6. В случае разногласий между клиентами и присяжными по­веренными о сумме вознаграждения при отсутствии письменного договора определение суммы по таксе.

7. Распределение между присяжными поверенными процентно­го сбора, установленного ст. 398 Учр. суд. уст. В соответствии с дан­ной статьей из вознаграждения, получаемого присяжными поверен­ными, удерживался процент, определявшийся одновременно с так­сою. Удерживаемая сумма предназначалась «для составления общей по всей России суммы на вознаграждение присяжных поверенных, назначаемых председателями судебных мест для защиты подсуди­мых». Данный сбор составлялся из средств распределяемых еже­годно по распоряжению министра юстиции соответственно коли­честву защитников, назначенных из числа присяжных поверенных.

8. Наложение взысканий на присяжных поверенных.

Поскольку закон прежде всего предписывал советам присяж­ных поверенных наблюдать за профессиональной деятельностью присяжных поверенных, то первые правила, издаваемые совета­ми, регулировали именно эту сторону адвокатской жизни1. Как писал А. Ф. Кони, советам присяжных поверенных приходилось «вырабатывать одновременно и приемы адвокатской техники, и правила адвокатской этики»3.

В ст. 368 Учр. суд. уст. были определены виды взысканий, ко­торые совет присяжных поверенных имел право применять в отно­шении подведомственных ему присяжных поверенных за наруше­ние принятых на себя обязательств. К ним относились следую­щие санкции: предостережение; выговор; запрещение исполнять обязанность присяжного поверенного в течение определенного советом срока, но не более одного года; исключение из числа при­сяжных поверенных (исключенные лишались права «поступать в это звание во всем государстве»); предание уголовному суду.

При получении сообщения о нарушении присяжным поверен­ным принятых на себя обязанностей совет принимал решение о воз­буждении (или невозбуждении) дисциплинарного производства. После этого от лица в определенный советом срок потребовалось объяснение (ст. 371 Учр. суд. уст.). В случае непредставления объяс­нения или неявки присяжного поверенного в установленный срок совет выносил постановление «на основании имеющихся у него сведений и известных ему обстоятельств» (ст. 372 Учр. суд. уст.). При дисциплинарном разборе должно было участвовать не менее половины членов совета. При равенстве голосов принима­лось решение, за которое голосовал председатель совета, Однако взыскания, предусмотренные п.п. 3—5 ст. 368 (запрещение зани­маться адвокатской деятельностью на определенный срок, ис­ключение из числа присяжных поверенных, предание уголовно­му суду), применялись при условии, что за них проголосовало 2Д членов совета (ст. 375 Учр. суд. уст.). Решение совета по дисцип­линарному производству (как оправдательные, так и обвинитель­ные) сообщались прокурору судебной палаты. На все постановле­ния совета, за исключением предостережения или выговора, в двух­недельный срок в судебную палату могли приноситься жалобы.

Ежегодно председателем совета присяжных поверенных созы­валось общее собрание. На общем собрании председательствова­ло лицо, «избранное для сего собравшимися присяжными пове­ренными из среды себя».

На общем собрании заслушивался отчет о деятельности совета присяжных поверенных за прошедший год, а затем происходили выборы нового состава совета (ст. 364 Учр. суд. уст.). Если на со­брание прибывало менее половины подведомственных совету присяжных поверенных, собрание созывалось вторично. При этом председатель совета извещал повестками всех присяжных поверенных, что в случае их неприбытия к назначенному для вы­боров новому сроку совет присяжных поверенных останется в пре­жнем составе. При вторичном отсутствии кворума составлялся протокол, выборы не проводились, полномочия ранее действо­вавшего совета продлевались еще на один год: «...И как председа­тель совета и его товарищ, так и все члены сохраняют свое звание до следующих выборов, о чем и публикуется во всеобщее сведе­ние» (ст. 365 Учр. суд. уст.).

Поскольку учреждение адвокатуры было уступкой государ­ственной власти нарастающему общественному движению, ее дея­тельность достаточно негативно воспринималась самодержави­ем, Это сказалось и на судьбе советов присяжных поверенных. В 1875 г. при создании новых судебных органов было приостанов­лено учреждение советов присяжных поверенных в тех местах, где они еще не были образованы. В 1889 г. в рамках «судебной контрреформы» приостанавливалось создание отделений при­сяжных поверенных. Советы присяжных поверенных, таким об­разом, отсутствовали в прибалтийских губерниях, Польше, Ка­захстане, Средней Азии, Белоруссии, на Кавказе, в Астраханской и Архангельской губерниях. Контроль за деятельности присяжных поверенных в местностях, где не было советов присяжных пове­ренных, возлагался на судебные органы[8].

Несмотря на строгую формализован ность, судопроизводство в Российской Империи во многом основывалось на этических нормах. А. Ф. Кони по этому поводу писал: «Еще большее значе­ние имеют этические устои деятельности для адвокатуры по уго­ловным делам, ибо уголовная защита представляет больше поводов для предъявления требований, почерпнутых из области нравствен­ной, чем деятельность обвинительная, ввиду сложных и многораз­личных отношений защитника к своему клиенту-подсудимому и к обществу»[9].

Основополагающие положения адвокатской этики были не­посредственно закреплены в «Учреждении судебных установле­ний» в гл. 2 «О присяжных поверенных вообще».

Присяжным поверенным запрещалось покупать или иным об­разом приобретать права своих доверителей по их тяжбам не только на свое имя, но и на имя других лиц. Подобные сделки считались недействительными, присяжные поверенные за их со­вершение подвергались ответственности по решению советов присяжных заседателей (ст. 400 Учр. суд. уст.).

Присяжный поверенный не мог осуществлять свои обязанно­сти в суде, если это было направлено против его близких родствен­ников (ст. 401 Учр. суд. уст.).

Присяжный поверенный не имел права одновременно пред­ставлять интересы «обеих спорящих сторон», а также не мог «пе­реходить по одному и тому же делу последовательно от одной сто­роны к другой» (ст. 402 Учр. суд. уст.).

Присяжный поверенный не имел права разглашать тайны своего доверителя не только во время производства по делу, но и после его окончания и даже в случае устранения от дела (ст. 403 Учр. суд. уст.).

Весьма актуальным в этическом плане был вопрос о гонораре присяжного поверенного.

В соответствии со ст, 393 Учр. суд. уст. по уголовным делам при­сяжные поверенные принимали на себя защиту по соглашению с подсудимыми или по назначению председателя суда. В первом случае за работу присяжного поверенного полагалось вознаграж­дение (гонорар), размер которого не определялся «Учреждением судебных установлений», однако указывалось, что он зависел от соглашения присяжного поверенного с его доверителем. Во вто­ром случае деятельность присяжного поверенного оплачивалась из общей для всей России суммы, предназначенной для вознагражде­ния присяжных поверенных, назначаемых председателями судеб­ных мест для защиты подсудимого. Данная сумма выделялась за счет процентного сбора, который удерживался из вознаграждения адвокатов. Различия в материальной выгоде не должны были повлиять на качество деятельности присяжного поверенного.

В. Д. Спасович, выступая по делу В. Крестовского в 1876 г., очень удачно сказал по данному поводу: «Эго такая же служба, как воин­ская повйнность; ее можно исполнять двояко: как казенщину, формально, или с усердием, шіагаядушу в дело, употребляя все уси­лия, чтобы подействовать на ум и сердце судей. Я полагаю, что только тот, кто исполняет эту обязанность последним из двух спо­собов, заслуживает, чтоб его уважали, и, конечно, когда кому за­щитник понадобится, а он может понадобиться всякому, то поже­лают найти только такого защитника, который бы не делал ни ма­лейшего различия между делом, назначенным ему от суда по повинности, и делом, защищаемым им по соглашению»[10].

Известный русский юрист Е. В. Васьковский в 1S93 г. в работе «Будущее русской адвокатуры» писал о негативных моментах определения гонорара по взаимному соглашению между клиен­том и адвокатом: «Свободное соглашение о вознаграждении само по себе является опасным принципом, т. к. дает широкий прос­тор произволу адвокатов и ведет к торгашеству и вымогательству крупных гонораров...

Стремясь к наживе, адвокаты станут, с од­ной стороны, высасывать соки из клиентов, а с другой, открыто предпочитать и держать сторону богатых тяжущихся, отказывая в помощи тем беднякам, чьи карманы недостаточно объемисты для удовлетворения их волчьих аппетитов»[11].

Относительная свобода занятия адвокатской деятельностью (в сословие адвокатов принимались лица, обладавшие установ­ленным в законодательстве цензом, — ст. 354 Учр. суд. уст.) неиз­бежно вела к переполнению сословия, последствием чего неиз­бежно явилась жесткая конкуренция межпу присяжными пове­ренными, которая, как писали в то время: «...Заставит адвокатов не только прибегать к разным более или менее неблаговидным и предосудительным уловкам с целью привлечения клиентов, но и браться за посторонние занятия, т. к. одна адвокатура не в состоя­нии будет доставлять им необходимые средства к жизни»[12].

Несмотря на благородное предназначение института присяж­ных поверенных (адвокатов), в их профессиональной деятельно­сти постепенно сформировалась достаточно порочная практика, состоящая из совокупности неблаговидных поступков, в частно­сти таких, как обман клиентов, разглашение сведений о клиенте, представление в суде ложных доказательств, присвоение денег доверителя, дача взяток должностным лицам при осуществлении профессиональных обязанностей, приобретение прав довери­телей по их тяжбам, ведение дел обеих спорящих сторон и т. п. С. А. Андреевский по этому поводу отмечал: «Как досадно и обид­но наблюдать все, что появилось вдруг на смену трудным, но поис- тине блестящим начинаниям нашей адвокатуры в последнее вре­мя. Все, от чего следовало бы очищать наше сословие, как от вред­нейших плевел, мешающих его нравственному росту и авторитету, расплодилось с поразительной силой»1.

Одним из нарушений адвокатской этики в Российской Им­перии была самореклама, ставшая последствием конкуренции в среде присяжных поверенных. «Нужно ли объяснять, — писал

С. А. Андреевский, — что реклама есть лавочный, торгашеский прием, совершенно несовместимый с какой бы то ни было ум­ственной деятельностью, претендующей на общественное уваже­ние и доверие... И вот в уголовной адвокатуре, т. е. учреждении, которое даже при лучших намерениях его представителей все-таки подозревалось обществом a prion в своекорыстии и продажности, реклама пустила такие глубокие корни и дала такие пышные пло­ды, что нетуже силы, которая истребила бы эту растительность...»2. В указанное время реклама заключалась в опубликовании в газетах статей, восхваляющих отдельных адвокатов, в действительности еще не проявивших себя должным образом.

Необходимо подчеркнуть, что лучшие представители сословия присяжных поверенных (адвокатов) нетерпимо относились к на­рушениям профессиональной этики. В. Д. Спасович ставил во­прос об «этической нетерпимости», означавшей разборчивость в выборе принимаемых на себя дел и деликатность и «щепетиль­ную брезгливость» при изыскании средств к наживе. Как спра­ведливо отметил Е. А. Скрипилев, адвокатская деятельность

В. Д. Спасовича служила примером для лиц, посвятивших себя адвокатуре, содействовала выработке профессиональных прин­ципов и черт адвокатуры, неписаных норм поведения присяжных поверенных3.

В частности, несмотря на то что довольно часто судьи допускали бестактность и оскорбления присяжных поверенных, советы при­сяжных поверенных считали, что их коллеги должны были «пода­вать пример уважения к суду и его органам» и привлекали их к дис­циплинарной ответственности за «неприличный образ действий на суде по отношению к судебным властям или за проявление неуваже­ния к судебным органам во время своих объяснений»[13].

Одновременно с присяжными поверенными в Российской Им­перии существовал институт частных поверенных, законодательно закрепленный в 1874 г., когда были утверждены «Правила о лицах, имеющих право быть поверенными по судебным дедам». Предпо­лагалось, что частные поверенные будут заниматься лишь граж­данскими делами, но впоследствии, пользуясь положениями ст. 565 Устава уголовного судопроизводства, частные поверенные стали вести уголовные дела. Требования, предъявлявшиеся к част­ным поверенным, были весьма заниженными. Ими могли стать любые грамотные, совершеннолетние, не отлученные от церкви, не исключенные со службы, из своего сословия или из ходатаев по чужим делам, не лишенные по суду всех прав состояния, не пре­данные суду за преступления, влекущие лишение всех прав состоя­ния. Естественно, подобное негативно повлияло на профессио­нальные качества частных поверенных. Частный поверенный осуществлял свою деятельность на основании особого свидетель­ства, выдаваемого тем судом, в округе которого частный поверен­ный ходатайствовал по делам. Ходатайствовать в иньїх судебных местах он мог лишь в двух случаях: 1) частные поверенные, имев­шие свидетельство от мирового или уездного съезда, могли хода­тайствовать и по делам, производящимся у мировых судей, зем­ских начальников, городских судей и в губернских присутствиях, находившихся в округе съезда; 2) частные поверенные, приняв­шие ведение дела на основании полученного ими свидетельства, имели право ходатайствовать по этому делу в кассационных де­партаментах Правительствующего Сената.

Суды, выдававшие свидетельства частным поверенным, име­ли право накладывать на них дисциплинарные наказания либо по своей инициативе, либо по предложению прокурора. Меры дис­циплинарного взыскания были аналогичны применяемым в от­ношении присяжных поверенных: предостережение, выговор, за­прещение практики, исключение из числа поверенных.

Особого внимания заслуживает рассмотрение деятельности помощников присяжных поверенных. Составители судебных уставов имели в виду, что помощники присяжных поверенных будут заниматься оказанием им помощи в «практических заня­тиях» по канцелярии. При этом в Судебных уставах 1864 г. не был определен статус помощников присяжных поверенных. Этот пробел отчасти был восполнен советами присяжных пове­ренных. В 1872 г. в Петербурге советом присяжных поверенных были утверждены правила организации помощников присяж­ных поверенных, в которых устанавливались условия приема в по­мощники, их права и обязанности, дисциплинарная ответствен­ность. Законом от 25 мая 1874 г. помощники присяжных пове­ренных были уравнены с частными поверенными. Поскольку первоначально присяжных поверенных было крайне недоста­точно, тяжущимся разрешалось выбирать себе адвокатов из чис­ла помощников присяжных поверенных, имевших университет­ское образование. О всех делах, находящихся в производстве, помощники присяжных поверенных обязаны были уведомлять присяжных поверенных, при которых они состояли.

Несмотря на популярность и увеличение количества адвока­тов в России, их не хватало для удовлетворения потребностей на­селения в правовой помощи, В 1S97 г. на одного адвоката прихо­дилось 29 800 чел., к 1910 г. — 17 900 чел.'

Существенные изменения в деятельности адвокатуры произош­ли после революционных событий октября 1917 г.

24 ноября 1917 г. Всероссийский центральный исполнительный комитет (ВЦИК) принял Декрет «О суде» № 1, упразднивший всю судебную систему России, а также адвокатуру. Согласно декрету интересы личности в суде мог представлять любой человек, обла­дающий всеми гражданскими правами и неопороченный. Таким образом, к адвокатской деятельности были допущены все граждане без каких бы то ни было ограничений.

19 декабря 1917 г. Народный комиссариат юстиции издал Инст­рукцию «О революционном трибунале, его составе, делах, подле­жащих его ведению, налагаемых им наказаний и о порядке веде­ния его заседаний», в соответствии с которой создавались колле­гии обвинителей и защитников для работы в революционных трибуналах, организовавшихся в каждой губернии и в городах с на­селением более 200 тыс. чел. Прием в коллегии производился по рекомендации местных советов, Инструкция предусматривала, что судебное следствие в революционных трибуналах должно было происходить с участием обвинения и зашиты.

Декрет «О суде» № 2 от 7 марта 1918 г. установил: «При Советах рабочих, солдатских и крестьянских депутатов учреждается колле­гия лиц, посвятивших себя правозаступничеству как форме обще­ственного обвинения, так и форме общественной защиты. В эти коллегии поступают лица, выбранные Советами рабочих, крестьян­ских депутатов. Только эти лица имеют право выступать в суде за плату». Декрет также предписывал, чтобы члены коллегий пра- возаступников избирались и отзывались Советами. Каждый об­виняемый был вправе приглашать себе защитника либо просить суд о назначении ему правозаступника. На основании Декрета «О суде» N° 2 местные Советы издавали Положения о коллегии правозаступников.

Уже 30 ноября 1918 г. ВЦИК принял Положение «О народном суде», в соответствии с которым коллегии правозаступников были переименованы и стали называться «коллегиями обвините­лей, защитников и представителей сторон в гражданском процес­се». Члены данных коллегий признавались государственными служащими и получали оклад в размере, назначаемом судьям на­родных судов. Личные контакты между защитниками и клиента­ми запрещались. Все необходимые прошения направлялись ру­ководству коллегии или в суд, после чего назначался защитник. Положение от 30 ноября 1918 г. значительно ограничило участие защитников в уголовном судопроизводстве. В судебном разбира­тельстве участие защитника стало выборочным, а не обязатель­ным. Судьи имели право не допускать защитника в суд в целях предоставления интересов клиента, за исключением случаев, когда уголовное дело рассматривал суд с участием шести народных за­седателей или когда по делу выступал государственный обвини­тель. Контроль за деятельностью коллегий защитников осуществ­лялся губернскими отделами юстиции.

В 1920 г. коллегии правозащитников были распушены. План привлечения адвокатов к трудовой повинности, утвержденный Третьим Всероссийским съездом работников юстиции 29 июня 1920 г., предусматривал создание системы периодического при­влечения юристов, работавших в частных или государственных учреждениях, к ведению дел на основе обязательной трудовой по­винности.

Переход к новой экономической политике (НЭП) увеличил спрос на квалифицированные юридические услуги, которые не могли в полной мере оказать работники отделов юстиции и юрис­ты в порядке трудовой повинности. Это обусловило предпосылки создания организации адвокатов.

26 мая 1922 г, III сессия Всероссийского Исполнительного ко­митета IX созыва утвердила «Положение об адвокатуре», а 5 июля 1922 г. Народный комиссариат юстиции издал «Положение о кол­легиях защитников». Коллегии защитников по гражданским и уго­ловным делам создавались при губернских отделах юстиции. Руко­водство коллегией осуществлял президиум, избиравшийся на общем собрании адвокатов. Президиум был наделен такими пол­номочиями, как прием и исключение членов коллегии, осуществ­ление дисциплинарной практики, организация юридических кон­сультаций для обслуживания населения. Адвокат был обязан пред­ставлять подробные отчеты о всей проделанной работе.

Надзор за деятельностью коллегий был возложен на суды, ис­полнительные комитеты, прокуратуры. В частности, стенограм­мы всех заседаний коллегии обязаны были направлять в прокура­туры и суды, а два раза в год в губернский суд президиум пред­ставлял отчеты о работе коллегии.

27 февраля 1932 г. Народный комиссариат юстиции СССР утвердил новое «Положение о коллективах членов коллегии за­щитников». В соответствии с ним высшими органами управления коллектива являлись: общее собрание членов коллектива, бюро коллектива, ревизионная комиссия. Юридические консультации создавались для оказания юридической помощи населению, при этом большое внимание уделялось созданию консультаций в сельских местностях и рабочих районах. Решение об открытии новых консультаций принималось президиумом коллегии. Чле­нам коллегии защитников было запрещено заниматься иной юридической деятельностью, за исключением работы в качестве юрисконсульта предприятий и учреждений по совместительству, а также научной, педагогической и литературной деятельности. Размер вознаграждения за оказанную юридическую помощь опре­делялся таксой, которая вырабатывалась президиумом коллегии и утверждалась соответствующим судом. Неимущим лицам и граж­данам с небольшим заработком юридическая помощь должна была оказываться бесплатно.

Постановлением Совета народных комиссаров СССР 16 августа 1939 г, было утверждено «Положение об адвокатуре СССР». Об­щее руководство за деятельностью адвокатских коллегий переда­валось Народному комиссариату юстиции СССР, народным ко­миссариатам юстиции союзных и автономных республик. Поло­жение содержало требования к лицам, поступающим в коллегию: ими могли быть только лица, имеющие юридическое образова­ние или стаж работы не менее трех лет в качестве судьи, прокуро­ра, следователя или юрисконсульта. Лица, не состоявшие члена­ми коллегий адвокатов, могли быть допущены к адвокатской дея­тельности лишь с разрешения народного комиссара юстиции союзной республики. Президиум коллегии руководил деятельно­стью коллегии, избирался, как и ревизионная комиссия, на двух­летний срок. Не менее двух раз в год собиралось общее собрание коллегии адвокатов. Руководители юридических консультаций назначались президиумом коллегии.

В 1962 г. Верховный Совет РСФСР принял «Положение об адво­катуре РСФСР»[14], в котором по-новому определилась подконтроль- ность коллегии адвокатуры, а также были значительно расширены права адвокатов. В частности, ст. 26 предоставила адвокату право запрашивать справки, характеристики и иные документы из госу­дарственных или общественных организаций. Руководство и конт­роль за деятельностью коллегий адвокатов возлагались на Советы Министров АССР, исполнительные комитеты краевых, областных (в Москве и Ленинграде — городских) советов. Общее руководство адвокатурой в РСФСР осуществлялось Министерством юстиции РСФСР.

Верховный Совет СССР 30 ноября 1979 г. принял Закон «Об ад­вокатуре в СССР»', а 20 ноября 1980 г. Верховный Совет РСФСР — Закон РСФСР «Об утверждении Положения об адвокатуре РСФСР»2.

Закон об адвокатуре установил, что коллегия адвокатов образует­ся по заявлению группы учредителей, состоявших из лиц, имевших высшее юридическое образование, или по инициативе исполни­тельного и распорядительного органа Совета народных депутатов. Данное предложение об образовании коллегии следовало направить в Министерство юстиции союзной республики, которое предостав­ляло его для утверждения и регистрации в Совет Министров союз­ной республики. Адвокатами могли статьлишь граждане, имеющие высшее юридическое образование. Лица, не имевшие стажа работы по юридической специальности или имевшие стаж менее двух лет, могли быть приняты в коллегию после стажировки от шести меся­цев до одного года, а лица, имевшие стаж работы по юридической специальности не менее двух лет, могли быть приняты в члены кол­легии при условии прохождения испытательного срока продолжи­тельностью до трех месяцев.

Положение об адвокатуре РСФСР было построено на основе Закона СССР «Об адвокатуре СССР».

Изменение государственного строя в стране в 90-х гг. XX в. кардинально повлияло на деятельность адвокатуры в России. Статья 48 Конституции Российской Федерации установила, что каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи. В России создается правовое государство и цивилизованное гражданское общество, где главенствующее место занимают права, свободы и законные интересы личности. В этой связи значительным достижением правотворческой дея­тельности является Федеральный закон Российской Федерации от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адво­катуре в Российской Федерации»3, который в настоящее время регламентирует адвокатскую деятельность в нашей стране.

|

Источник: Гриненко А.В., Костанов Ю.А., Невский С.А.. Адвокатура в Российской Федерации: Учеб. пособие / Под ред. А. В. Гриненко, — М.,2003. - 192 с.. 2003